Другая литература

Реставратор репутаций. Текст, максимально раскрывающий мифологию Каркозы. С рациональной точки зрения эта мифология является бредом главного героя, но загвоздка в том, что герои последующих историй бредят схожим образом, развивая и дополняя интуиции и догадки прочих читавших пьесу "Король в Желтом", которая почему-то не запрещена властями. Так что же, мы имеем дело с коллективным помешательством или с массовым прозрением? Автор только ставит этот вопрос.

Согласно изданию 1895 года (а также и 1902 года) гениальная "Песнь Кассильды" технически является эпиграфом к рассказу "Реставратор репутаций" и в этом качестве в означенных изданиях помещена на обороте шмуцтитула к новелле. Я решил не отступать от канона и не выносить это стихотворение в качестве отдельного произведения, хотя хорошо понимаю, почему это было сделано в издании Дмитрия Зеленцова: стихотворение действительно заслуживает отдельного внимания. Кстати, в переводе Катарины Воронцовой, лучшем, на мой взгляд, из существующих, этот текст удивительно напоминает "Песнь к Небу" Перси Биши Шелли в переводе Константина Бальмонта, но это, разумеется, мое субъективное восприятие.

Маска. Рассказ, близкий к научной фантастике. Его легко можно вписать в традицию рассказов об экспериментах с чудовищными/непредсказуемыми (и т.д.) последствиями. Вернее, можно было бы, если бы над фантастическими обстоятельствами не довлело лирическое настроение, которое так отличает Чамберса от прочих авторов его поры. Это лирическое настроение и руководит событиями, как бы становясь главным героем рассказа. Другое отличие от означенной традиции: герои все-таки не ученые, а художники. Темы художественного творчества, творца и его творения обусловливает и развитие сюжета, и общее настроение. Один из самых пронзительных рассказов в сборнике.

Желтый Знак. Любимый рассказ Лавкрафта (в данном сборнике) и классический литературный хоррор своего времени. Всё больше странных происшествий вызывает к жизни пьеса "Король в Желтом". Все более мрачным кажется мир, в который она приглашает своих читателей...

Во дворе Дракона. Тревожная зарисовка на тему "Вечер из жизни маленького(?) человека". Поразительный текст о том, как может сиюминутная грёза заставить начать переосмысливать свою жизнь. Или она явилась в качестве ответа на это переосмысление, начатое героем неосознанно, в фоновом режиме? Как бы то ни было, мерзкий преследователь будто бы олицетворяет нелестные моменты из прошлого главного героя, о чем мы можем судить по странным оговоркам...

Мадемуазель д'Ис. Рассказ о путешествии в край, не подвластный прогрессу и смене эпох, в край, где путника ждет встреча с самой прекрасной и удивительной из женщин, кажется классическим произведением в жанре романтической фантастики. И в то же время неповторимая авторская манера, внимание к мелочам и деталям быта отличает это произведение от среднестатистических текстов означенного жанра — даже для своего времени.

— Проходи! — вскричал привратник, но я рассмеялся и сказал:

— Всему свое время.

Он улыбнулся в ответ и запер ворота.

К мосту, пересечь который дано немногим, приходили молодые и старые — приходили напрасно. Скучая, я пересчитывал их, но вскоре устал от шума и жалоб и вновь подошел к мосту, пересечь который дано немногим.

Толпа у ворот загудела:

— Он опоздал!

Я рассмеялся и сказал:

— Всему свое время.

Роберт Чамберс. Рай пророков

Рай пророков. У моего любимого Михаила Анчарова есть "Песня про органиста, который в концерте Аллы Соленковой заполнял паузы, пока певица отдыхала". Несколько затейливых притч, объединенных Чамберсом под общим названием "Рай пророков" похожи на несколько раскатистых органных произведений вместо антракта в спектакле: они заставляют удивиться и вздрогнуть, напоминая, что Литература может принимать и весьма неожиданные формы. Одновременно читателю предлагается иллюзия (данного в иносказании) обобщения всего, что прочитано только что, и как будто — несколько намеков о том, что ждет во второй части сборника. Насколько эта интерлюдия действительно является таким обобщением и таким набором намеков, судить читателю.

— О! — воскликнул он. — Кажется, вы, французы, намного свободнее нас.

Валентина посмотрела на него с любопытством:

— Да, мы чрезвычайно богемны.

— Мне кажется, это восхитительно, — заявил он.

— Мы будем приняты в высшем свете, — робко начала она, изящным жестом указав на статуи мертвых королев, величественными рядами обрамляющие террасу.

Он с восторгом глядел на нее, и Валентина обрадовалась успеху своей детской шутки.

— Действительно, — улыбнулась она. — За мной будут приглядывать, ибо здесь мы под защитой богов. Вот… Аполлон, Юнона и Венера смотрят на нас с пьедесталов. — Она сгибала тонкие, затянутые в перчатку пальчики. — И Церера, и Геркулес, и… не узнаю…

Гастингс поднял глаза на крылатого бога, в тени которого они сидели.

— О, это Любовь, — сказал он.

Роберт Чамберс. Улица Богоматери Полей

Улица Четырех Ветров. Четыре рассказа из второй части сборника не имеют отношения к вселенной "Короля в Желтом" и мифологии Каркозы. Зато это настоящая Высокая Литература. Краткий рассказ о кошке, что приводит одинокого пожилого художника к своей хозяйке, (почему-то) напомнил мне наиболее лирические вещи моего любимого Харлана Эллисона... Должно быть, искренностью и беспощадностью.

Улица Первого Снаряда. Прекрасный рассказ о взрослении, который, впрочем, больше ставит вопросов, нежели предлагает ответов. За краткий промежуток времени главный герой узнает об уготованном ему позоре, отчаивается, успевает побывать на настоящей войне, пробует прийти к каким-то выводам в результате прожитого опыта, пытается простить (любимую женщину? самого себя?), возвращается к обстоятельствам, которые испугали его прежде... Возвращается возмужавшим, преображенным?.. Едва ли можно выражаться так смело. На что молодой человек оказывается способным, так это на принятие. Не в опошленном современном смысле, когда говорят о принятии самого себя (или других), своих (чужих) изъянов и т.д., а в высоком смысле античной трагедии, в высоком смысле экзистенциализма ХХ века, когда речь идет о принятии обстоятельств, о принятии самой жизни, в которую ты оказываешься заброшен.

Улица Богоматери Полей. Этот и последующий рассказы — самые интересные, да и просто лучшие, на мой взгляд, тексты сборника. В декорациях французской студенческой жизни, в этом мире формирующейся новой богемы разворачиваются две настоящие драмы, вызванные обстоятельствами, против которых с переменным успехом восстают лучшие представители человечества, — зависимое и часто унизительное положение женщины, в результате которого она может стать жертвой случая и сплетен...

Рю Баррэ. ...или навсегда (надеюсь, Рю Баррэ — не такой пример) остаться заключенной своего социального класса, без надежд на восхождение, карьеру и развитие талантов — на условиях, которые не требовали бы поступиться собственным достоинством ("Если я начну говорить с вами, — придется говорить и с другими..." — одна из самых сильных реплик во всей книге).

Таким образом, я горячо рекомендую новое издание цикла рассказов Роберта Чамберса "Король в Желтом" всем любителям фэнтези, хоррора, странной прозы и классического реализма!